Уроки истории: 79 лет назад украинские униаты захотели вернуться в Родную гавань
Фото из свободных источников
8 марта 1946 года во Львове Украинская греко-католическая церковь разорвала унию с Римом и объединилась с Русской Православной церковью.
События последних лет вокруг получения Украинской православной церковью томоса на автокефалию взволновали верующих во множестве стран и прежде всего – в России и на Украине. Стремление к обособлению, продемонстрированное иерархами УПЦ в полном соответствии с изоляционистским курсом нынешнего украинского правительства, вызывало обоснованные опасения в том, что оно будет использовано во вред самим верующим. Что, кстати, подтвердили дальнейшие события, когда начались силовые изъятия храмов и ликвидация приходов.
В украинской истории подобное уже случалось, но надо помнить, чем это закончилось. А закончилось это знаменитым Львовским собором, прошедшим 8-10 марта 1946 года. Тот собор положил конец давней и унизительной унии Украинской греко-католической церкви с Римской католической церковью и привел украинских греко-католиков назад, в лоно Русской Православной церкви. Примечательно, что один из инициаторов этого исторического события, протопресвитер Гавриил Костельник в своей речи на открытии этого собора отметил: «Для большой и сильной религиозной идеи никакие преследования не страшны. В огне преследований религия еще больше укрепляется и утверждается, освящается. Православие выдержало и перенесло многовековое магометанское ярмо, выдержало и всякие преследования от латинян. А уния? Она не имела жизненной силы. Почему? Потому что уния не имеет корня. Она всего лишь искусственное произведение, дурное семя».
«Никогда нас не признавали за настоящих католиков»
Чтобы понять причины созыва Львовского собора и логику его решений, нужно вернуться на три с лишним века назад – к так называемой Брестской унии 1596 года. Предыстория ее такова. К концу XVI века ситуация вокруг православной церкви в пределах Речи Посполитой стала особенно напряженной. С одной стороны, в связи с общим кризисом вселенского православия нарастали противоречия внутри православных приходов в Западной Руси, с другой, шла активная прозелитическая деятельность католической церкви в этих землях. Существенную роль играло и желание королей Речи Посполитой оторвать православное население Западной Руси от лона православной церкви. Делалось это для того, чтобы исключить возможные сепаратистские действия и обезопасить восточные границы Речи: незадолго до этого Московский патриархат получил автокефалию, а отношения между Варшавой и Москвой никогда не были безоблачными.
Был и еще один мотив, подвигавший высших церковных иерархов западнославянской православной церкви на объединение с католиками. Видя, какие социальные и имущественные привилегии имеют иерархи-католики, они не могли не понимать, что по мере усиления влияния Рима в Речи Посполитой их собственные имущество и права будут секвестированы. И это тоже стало поводом для разговоров об унии с Римом: дескать, после заключения этого соглашения православная вера и православные церкви Западной Руси будут в безопасности, тогда как без него им грозит нешуточная опасность.
На этой волне и была заключена Брестская уния. Акт о присоединении западнорусских православных к Римско-католической церкви представители двух церквей подписали 23 декабря 1595 года в Риме, а утвердили 19 октября 1596 года в Бресте. И тотчас после этого та часть исповедующих православие, которая не приняла нового положения дел, в одночасье превратилась в гонимых и преследуемых. Впрочем, ненамного лучше чувствовали себя и униаты, как стали называть сторонников новой греко-католической веры, которые приняли католическое вероучение, но отправляли службы в византийской традиции и на церковнославянском языке. Как подчеркивал в 1946 году протопресвитер Гавриил Костельник, «никогда нас не признавали за настоящих католиков, потому что мы и не были римо-католиками. Мы были в их церкви словно чужаки в селе».
Долгая дорога домой
Решение, принятое иерархами новой Русской униатской церкви, преемницей которой со временем стала Украинская греко-католическая церковь, поддержали далеко не все верующие. Возник подспудно тлеющий конфликт, который время от времени выливался в переход греко-католиков обратно в православие. Впервые это удалось сделать в 1794 году, когда под патронатом императрицы Екатерины Великой была создана православная миссия под руководством архиепископа Минского, Изяславльского и Брацлавского Виктора Садковского. Эта миссия действовала на землях, отошедших Российской империи после второго раздела Речи Посполитой, и весьма успешно: всего за два года подавляющее большинство населения новых земель вернулось в лоно православной церкви.
Следующим шагом стал Полоцкий собор представителей униатской церкви, открывшийся 24 февраля 1839 года в Софийском соборе Полоцка. В результате принятых на нем решений к Русской Православной церкви присоединилось свыше 1,6 млн прихожан и более 1500 священников. А последним шагом к возвращению западнорусских православных верующих к отеческой церкви стал Львовский собор 1946 года.
Справедливости ради нужно сказать, что подготовка Львовского собора велась, так сказать, с двух стратегических направлений. С одной стороны, в Галиции, ставшей частью СССР только в 1939 году и вновь освобожденной от немцев в 1944-м, к тому времени среди верующих вовсю шли разговоры о возвращении в православие. Их поддерживали и многие униатские иерархи, в основном среднего звена. С другой стороны, стремление способствовать отрыву западнорусских православных от Рима демонстрировала и Москва. Сохранилась докладная записка председателя Совета по делам Русской православной церкви при Совнаркоме Георгия Карпова с резолюцией Сталина, в которой говорится: «Русская православная церковь… может и должна сыграть значительную роль в борьбе против римско-католической церкви (и против униатства), ставшей на путь защиты фашизма и добивающейся своего влияния на послевоенное устройство мира». В качестве одной из форм такой борьбы Карпов и предложил организовать «мероприятия по отрыву приходов греко-католической (униатской) церкви в СССР от Ватикана и последующему присоединению их к Русской православной церкви».
«Вечная память защитникам православия»
Стоит сказать, что, хотя во многом Львовский собор и был инициирован государством, подавляющее большинство западно-украинских грекокатолических священников (997 из 1270) полностью поддержали его решения. Согласились с ними и простые прихожане: даже в секретных справках госбезопасности отмечалось, что отношение к возвращению в православие у населения «нейтральное или положительное».
Рим, как и следовало ожидать, к этому событию отнесся крайне негативно, хотя и не стал выступать с собственными заявлениями. Эту неблаговидную роль отвели тем иерархам униатской церкви Украины, которые сохранили верность престолу Святого Петра. Они неоднократно говорили о том, что Львовский собор неправомочен, что его итоги не должны признаваться, что он не выражал мнения большинства верующих… Но факты говорят о другом. В частности, итоги Собора признали все Поместные православные церкви мира, а от наиболее одиозных заявлений униатов открестились даже в Риме. И даже Украинская православная церковь, которая сегодня так гордится мало кем признанным томосом об автокефалии, в 2006 году утверждала, что «никоим образом не оправдывает тех исторических обстоятельств и средств тоталитарного советского прошлого, при которых проводился Львовский собор 1946», но «по-прежнему анафематствует… беззаконные деяния, которые имели место в Бресте 1596 года и провозглашает вечную память защитникам православия и просит их молитв перед Престолом Божьим об утверждении православия в нашей многострадальной Родине».
По материалам histrf.ru