Крым – дитя России: мысли Михаила Достоевского, которые опередили время

Федор Михайлович Достоевский никогда не был в Крыму. Но судьба распорядилась так, что именно в Ялте умрет от голода его вдова Анна Григорьевна и большую часть жизни проживет в Симферополе сын, Федор Федорович Достоевский.

Федор Михайлович Достоевский родился 11 ноября 1821 года в Москве, в многодетной семье военного медика. В 15 лет после смерти матери с братом Михаилом вынужден переехать в Санкт-Петербург и практически всю жизнь проведет именно там.

Это был человек с очень сложным, и в тоже время здравым, взглядом на жизнь. Достоевский уже при жизни станет голосом России, станет понимать ее душу. Так случилось, что слова, сказанные им 150 лет назад, звучат актуально и в наше время:

«Для Европы Россия - недоумение, и всякое действие её - недоумение, и так будет до самого конца. Да, давно уже не заявляла себя так земля русская, так сознательно и согласно, и, кроме того, мы действительно ведь родных и братьев нашли, и уж это не высокий лишь слог. Согласию-то этому нашему, всеобщему и столь, так сказать, внезапному трудно бы было поверить, если б даже кто и предсказывал. А меж тем совершившееся совершилось».

Согласитесь, как сильно это похоже на ту ситуацию, которая сложилась сейчас с Крымом. Действия России, как и полтора века назад, вызывают лишь агрессию и «недоумение» в Европе. У этой мысли есть продолжение:

«Мать-Россия новых родных деток нашла, и раздался её великий жалобный голос об них. И именно деток, и именно материнский великий плач, и опять-таки политическое великое указание в будущем, заметьте это себе: «Мать их, а не госпожа!»».

Это как раз то, чего никак не хотят понять на Западе, Крым – дитя России! Это свободный выбор людей, которые всегда знали где их Родина. Возвращение полуострова к родным берегам – это историческая справедливость, а не аннексия или революция, как любят думать в мире.

«Кроме того, я уверен, что даже из самых крепких и, так сказать, министерских их голов найдутся такие, которые убеждены, что Россия спит и видит, как бы их в свою власть захватить и ими безмерно усилиться политически <…> Европа не станет верить никаким уверениям нашим до самого конца и всё будет смотреть на нас враждебно. Трудно представить себе, до какой степени она нас боится. А если боится, то должна и ненавидеть. Нас замечательно не любит Европа и никогда не любила; никогда не считала она нас за своих, за европейцев, а всегда лишь за досадных пришельцев. Вот потому-то она очень любит утешать себя иногда мыслию, что Россия будто бы "пока бессильна". И это хорошо, что она так наклонна думать», - отмечает в своих дневниках Федор Михайлович.

И действительно, как оценить те иррациональные действия, которые направлены сейчас против России, каждое необоснованное обвинение? Это страх! Страх перед величием и духом русским. Нам не могут простить ни нашу победную историю, ни благополучия, ни пресловутой власти, которой Россия обладает благодаря своей мощи.

«И вообще мы так поставлены нашей европейской судьбой, что нам никак нельзя побеждать в Европе, если б даже мы и могли победить: в высшей степени невыгодно и опасно. Так, разве какие-нибудь частные, так сказать, домашние победы нам они еще могут "простить", - завоевание Кавказа например. Первая же война с Турцией, при покойном государе, и вскоре после того последовавшая тогда разделка наша с Польшей чуть было не произвели взрыва во всей Европе. Они теперь "простили" нам, по-видимому, наши недавние приобретения в Средней Азии, а, однако, как ведь квакают там у себя, успокоиться не могут».

Однако, как все это однообразно, и не прав то, кто скажет, что история не повторяется. «Квакают», как отметил Достоевский, в Европе и по сей день. Вот только Россия никогда не утонет в этом болоте, сколько бы не голосил лягушатник.